|
|
 |
_____________________________________________________________________________
11 февраля 304 года в Карфагене несколько христиан были осуждены за служение литургии, что было строго запрещено указом императора-богоборца Диоклетиана и считалось преступлением. В документах этого знаменитого процесса содержатся удивительные подробности. Наиболее волнующим был момент, когда проконсул Анулиний спрашивал обвиняемых: «Вы принимали участие в собраниях христиан?» Они отвечали: «Мы — христиане». Проконсул пришел в ярость и спросил вновь: «Я не спрашиваю вас, христиане ли вы, но участвовали ли вы в собраниях христиан?» И подсудимые с той же непоколебимой смелостью исповедали: «Мы — христиане и, следовательно, участвовали в совершении Таинства Господня!.. Мы не можем жить без совершения Божественной вечери». И далее повествователь прибавляет: «Как можно быть христианином без участия в евхаристических собраниях или участвовать в собраниях, не будучи христианином! Лишь сатана может отрицать это». Божественная Евхаристия составляла основание жизни древних христиан, была Божественной пищей, которую они старались вкушать как можно чаще, используя малейшую возможность. Христиане древности жили в Божественном общении и не могли обходиться без него. Об их горячем стремлении участвовать в Таинстве Причащения мы читаем не только в Житиях мучеников, об этом свидетельствуют рисунки на камнях и стенах катакомб. Эти подземелья хранят изображения, представляющие собой аллегорические символы, говорящие о небесной Трапезе. Среди них встречаются гроздья винограда, символизирующие истину во Христе, источающие вино спасения, либо жаждущий олень, стремящийся на источники водные (Пс. 41, 2). На одной из древнейших фресок Рима, в крипте Лукинии, можно увидеть рыбу и корзину с хлебом, приготовленным для Причастия. «Старайтесь чаще собираться для Евхаристии и славословия Богу!»1 — говорил святитель Игнатий Богоносец ефесянам, идя на подвиг мученичества. Эту великую заповедь, полученную святым отцом от Апостолов, верно хранили древние ученики Господа. Многие христиане не только по воскресеньям, но и ежедневно с великим трепетом приступали к Чаше Жизни. Они прибегали к Источнику Жизни, дабы познать, яко благ Господь, чтобы соединиться с Всемогущим и получить силы для противостояния язычникам. Христиане собирались тайно в катакомбах, или в чьем-либо жилище, или вне городских стен. Еще не начинало светать, а верные Господу поклонялись своему благодатному Солнцу, совершали ежедневную Пасху. Особенно волнующим Божественное Причащение было среди христиан, за веру осужденных на казнь. На следующий день им предстояло сразиться в последней битве с гонителями веры. Сколь невыразима была радость предсмертной Вечери, когда в темной тюремной камере узники-исповедники принимали Небесного Жениха. Приговоренные к смерти не считались ни с лишениями, ни с голодом, ни с жаждой; единственно без чего они не могли обходиться — это без Божественного Причащения. Его ожидали, его жаждали. Души исповедников молитвенно трепетали, когда они принимали Святое Причастие. Тогда тем¬ница становилась местом ликования. Не страшны были ни пантеры, ни тигры, готовые растерзать их тела в амфитеатре. Души мучеников укреплялись, напитываясь Божественным Хлебом. Даже отрок Тарсисий, принесший Честные Дары заключенным, не устрашился жестокости язычников. В своих объятиях он держал Всемогущего. Чего ему было бояться? Всех верующих, от юнейшего Тарсисия до священномученика Лукиана, совершившего свою последнюю литургию в темнице на своей груди2, объединяло одно святое стремление к Божественному Причащению, делавшему их веру непобедимой и возжигавшему их устремленность к Господу. Так святитель Игнатий Богоносец, приговоренный к растерзанию зверями, не устрашился мучений, не просил ни освобождения, ни ослабления мук. Он желал лишь Христа и Его Хлеба: «Хлеба Божия желаю, Хлеба небесного, Хлеба Жизни, который есть Плоть Иисуса Христа...»3. И с таким желанием, с таким оружием он стал непобедимым воином за веру. Об огромной силе, которую придавал мученикам Хлеб Жизни, свидетельствует и карфагенский священномученик Киприан. В своем прекраснейшем послании он пишет: «Тех, кого мы склоняем и побуждаем к битве, давайте не оставим безоружными и ничем не прикрытыми, но покроем их кровом Тела и Крови Христовых и тем, кого мы хотим укрепить в борьбе с врагом, как оружие дадим кров Пищи Господней - чем мы безусловно нуждались, но что было совершенно недостижимо, дала нам невыразимая любовь Всемилостивого Господа. Для того, чтобы мы принесли Ему достойную жертву и через нее получили отпущение грехов и спасение, Он послал к нам Своего Единородного Сына, Который пришел на землю в образе человека и на Кресте принес Самого Себя в Жертву за наше спасение. Эту замечательную и исключительную Жертву Голгофы продолжает приносить Святая Церковь в Бескровной Жертве Божественной Евхаристии. Это есть «служебная Жертва», как она называется в Херувимской песни. Святые слова: «Твоя от Твоих Тебе приносяще...», которые мы слышим в момент совершения Таинства, раскрывают смысл Божественной литургии. Иерей, возносящий молитвы к Богу Отцу, словно говорит: «Мы не имеем ничего, и нет во всем мире жертвы, достойной Твоего величия, Твоей любви, Твоего правосудия. Но Ты дал нам единственно подобающую Жертву. Ты дал нам Сына Своего, Который единственно достоин Твоего величия, Един безгрешен и свят, только Он способен умилостивить Твое правосудие, которое мы оскорбили своими грехами. Ты дал нам Христа, Который был принесен за нас в Жертву на Кресте и Который, как продолжение Своей Жертвы, оставил нам Божественную Евхаристию. И эту Жертву, которую Ты нам даровал, мы приносим Тебе». В этом проявляется беспредельное величие любви Христовой. Для Него не было достаточным принести Свою Жертву, Он снизошел до ее постоянного и непрерывного повторения. В этом великое свидетельство Его благости, бездна Божия милосердия и сострадания. Итак, приступая всякий раз «пред ... славою святого Жертвенника»4, мы должны помнить, что в Таинстве святой Евхаристии происходит не просто воспоминание, некое символическое воспроизведение, ни некое историческое памятование одного из событий древности, но совершается истинное жертвоприношение, живое воспроизведение, в более точном смысле слова, Жертвы Голгофской. Это не образ, но бескровное повторение той Жертвы. Потому-то мы и слышим каждый раз Божественные слова: «Сие есть Тело Мое... сия есть Кровь Моя». Каждая литургия является провозглашением спа¬сительной смерти Иисуса Христа, как подчеркивает Апостол Павел: «Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он приидет...» (I Кор. 11, 26). С ощущением, что каждую литургию возобновляется Крестная Жертва, жили древние христиане. Но сегодня мы забыли об этом. Однако литургия и Причастие должны вновь стать основой нашей жизни и веры. Каждое бескровное священнодействие ведет в горницу Тайной вечери и на Лобное место. Это «новая Пасха», наш исход из рабства, искупление и освобождение нового Израиля благодати. В ключевой момент Божественной литургии, когда совершается пресуществление Святых Даров, служащий священник произносит такую характерную фразу: «Поминающе убо спасительную сию заповедь (сие творите в Мое воспоминание) и вся, яже о нас бывшая: крест, гроб, тридневное Воскресение... Твоя от Твоих Тебе приносяще...». Эти слова показывают, что Церковь через священнослужителей в этот момент действительно приносит Иисусову Жертву — повторяет и увековечивает Голгофскую Жертву. Поэтому всякий раз, когда верующие приносят эту Жертву, они совершают величайшее дело во славу Бога и на пользу всему человечеству. В свою очередь верующим дается возможность возлюбить Бога ис¬ключительно через Жертву, Жертву Иисуса Христа. Эту великую истину не переставали возглашать великие и богоносные отцы Святой Церкви. Так, в первые века христианства священномученик Киприан Карфагенский писал: «Как жертва Тайной вечери, так и эта есть спасительная жертва, поскольку как на Тайной вечери Господь преподнес свои истинные Тело и Кровь, которые подъяли на себе грехи мира, так и в Чаше Божественной Евхаристии, приносимой нами, христианская община обретает соединение со Христом» (Послание 73. Гл. 13). И святитель Иоанн Златоуст, пламенный проповедник Божественной Евхаристии, почти в каждой своей беседе говорит об этом великом Таинстве: «Этим Телом, при виде которого трепещут Ангелы и не смеют без страха взирать на него из-за блистающего сияния его, мы питаемся»5. Святитель Кирилл Иерусалимский провозгласил: «Христа, закланного за наши согрешения, приносим»6. Через четыре века патриарх Константинопольский Герман I, написавший толкование Божественной литургии, учил: «Итак, познайте, все священники, к святому жертвеннику приближающиеся и Бескровную Жертву священнодействующие, что живые страсти Господа нашего Иисуса Христа возвещаем... Таинство Воплощения Господа совершается». Тот же святой отец наставлял, что совершение Таинства Евхаристии воспроизводит все происходившее в горнице Тайной вечери, а также восхождение на Крест и в завершение — погребение, Воскресение и Вознесение. Позднее вдохновенный фессалоникийский проповедник Николай Кавасила в заметках, являющихся выражением его глубокой веры в великое Таинство, подчеркивал, что Хлеб Божественного Причащения — не образ и не икона, или копия, или дар воспоминания, но самое Пресвятое Тело закланного ради нас Владыки, «воистину принявшего оскорбления, поношения, избиения, распятие, пригвождение, мучение при Понтии Пилате по исповеданию верному, заушение, избиение, оплевания претерпевшего, желчью напоенного. Подобно и вино — сама Кровь, итак, будем приближаться к Нему «со дерзновением», поскольку Он — милостивый и верный Первосвященник (Евр. 2, 17). Имея дерзновение входить во святилище посредством Крови Иисуса Христа... да приступаем с искренним сердцем (Евр. 10, 19, 22). Ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, — неоднократно подчеркивает боговдохновенный Апостол (Евр. 4, 15). Давайте принесем на Таинство не только наши молитвы и благодарения, но и весь разум наш, всю волю нашу, сердце наше — все, что у нас есть. _____________________________________________________________________________ 1 Свт. Игнатий Богоносец. Послание к Ефесянам. Гл. 13 // Ранние отцы Церкви. Брюссель, 1988. С. 107. 2 См.: Житие священномученика Лукиана, пресвитера Анти-охийского (f 312; память 15 октября) // Четии-Минеи. Октябрь. С. 375. 3 Свт. Игнатий Богоносец. Послание к Римлянам. Гл. 7 // Ранние отцы Церкви. Брюссель, 1988. С. 126. 4 Так у автора. Текст литургии: «Пред святою славою Твоею служите святому Жертвеннику Твоему!» (Литургия Василия Великого. Молитва перед Херувимской песнью.) 5 Свт. Иоанн Златоуст. Беседа 1-я на 1 Кор. Гл. 4 // Полн. собр. творений. Т. 10. Ч. 1. С. 36. 6 Свт. Кирилл Иерусалимский. Поучения огласительные. Поучение тайноводственное, 5-е. § 10. М., 1991. С. 336. |
